Долгожительница Геленджика

09 октября 2007 | 03:00

Любимое время года у Ольги Ивановны Чубуковой — лето, потому что стоит согретая теплом погода. Таким же теплым, праздничным и светлым запомнился ей собственный столетний юбилей. Было много родственников, гостей, знакомых. Баба Оля была центром внимания, всем улыбалась своей доброй улыбкой. В такие годы сохранить искренность чувств — удивительно.

Ольга Ивановна родилась в многодетной семье в деревне Колюшево Удмуртской АССР. Каждому собственному ребенку — Нине, Вале, Мише, Клаве — с мужем железнодорожником они радовались как подарку судьбы, счастью, подаренному свыше.

— Валюшка родилась на Крещение. Собиралась я ехать в церковь со свекровью. Только печку истопила, а у меня уж ребенок на руках. Родила, в бане вымыли — и живи с богом, — вспоминает мать четверых детей. Ольга Ивановна пережила смерть двух дочерей. Но остались сын и дочь. С Михаилом она и переехала в село Возрождение.

— Хороший муж был? — спрашиваю.

— Хороший, неплохой. Васей звали. Захворал, схоронила его, осталась одна, вот сюда и приехала. Был бы живой, так дома жили бы еще.

— Не жалеете, что не выучились, не уехали в город?

— Мать не отпускала учиться, куда пойдешь? Дома прясть надо. Мало ли по дому — все делала, с малых лет. Все чисто делала, за мной не заходишься. А теперь уж не могу.

— Всю жизнь в одном колхозе проработали?

— А как же? В деревне, как только заможет ребенок, так и заставляют работать. Куда пойти? В колхоз. Ходишь, работаешь, еще и некуда ребенка девать, так его посадишь за крыльца и идешь в поле жать. Дочери Нина, Валя постарше были, с братишкой Минькой нянчились. А летом какие выходные? Надо идти хлеб собирать.

В этот момент домашний котенок стал заигрывать с взрослым котом. Глаза моей собеседницы засветились, появилась очаровательная улыбка на лице, из-под косынки выбился шикарный для столетней женщины локон, едва подернутый сединой.

— Что вы можете пожелать молодежи?

— Живите хорошо, только не пейте, чтобы выпивки не было. Я ее ненавижу. Не пейте, дольше проживете.

— Может, лучше не курить? Тогда дольше проживешь.

— Ты ведь не куришь?

— Нет.

— Зачем же спрашиваешь?

— Тогда у меня такой вопрос. Как жили в военные годы?

— Всяко: Жили неплохо…

Баба Оля скромничает. Не говорит о том, что приходилось голодать. Муж в больницу даже слег. Но дети всегда сыты были. Работать приходилось много. Крестьян заставляли сдавать мясо, молоко, яйца: рабочие, восстанавливающие города и заводы, должны были полноценно питаться, а в деревнях как-нибудь проживут благодаря своим кормилицам, коровам да козам.

— Как жили? Выжили. Господь заставил выживать, и выжили.

— Вы верующая?

— Как не верующая? Конечно, верующая. И посты соблюдала, и праздники. Пасха, Троица. Это наши праздники, старинные. Что ни говори, Троица — большой праздник у нас в Колюшево был, гостей много наедет с других деревень: А теперь что ни день, то праздник.

— Как здесь в Возрождении вам живется?

— Нравится, не нравится, а жить приходится. Лучше бы дома, в Колюшево:

Деревни Колюшево давно уже нет. Когда при Брежневе укрупняли колхозы, то и мелкие деревни объединяли в? более крупные. Сейчас малая родина Ольги Ивановны называется Русская лоза.

— Телевизор смотрите?

— Я не могу его смотреть. Лучше полежу. Да мне не интересно, что там говорят.

Раньше баба Оля мексиканские сериалы смотрела, сейчас у нее другая отдушина.

— Это моя скотина, — говорит долгожительница, гладя кошку. — Со мной еще полежит, погреет, где надо.

Тут баба Оля неожиданно спрашивает: «На что пишешь?». Она заметила, что за время всей беседы я ничего не записываю ручкой в блокнот.

— На диктофон, это такое маленькое записывающее устройство. Потом, прослушивая в наушниках текст, набираю его на компьютере.

Похоже, баба Оля понимает меня. Но что такое компьютер она, конечно, не знает и не видела его. Мир с его стремительным прогрессом — для молодых. Вот если бы еще сил немного, тогда бы она горы свернула на огороде. Спасибо внучке, которая присылает немецкие пищевые добавки. Они помогают поддерживать ее состояние здоровья.

— Отпали у меня рученьки, не могу ходить, и делать ничего не стала. Пожила жизнь, теперь уже в землю надо, хватит.

— Она всю жизнь с тяпкой, только последние два года не сажает картошку и клубнику, жуков не собирает, корову не провожает и не встречает, — добавляет сын Михаил Васильевич.

— Молодость хотели бы вернуть?

— Н-е-т. Тяжело было:

Попрощавшись с бабой Олей, мне стало грустно: Человек встречает закат жизни со светлой, доброй улыбкой, никого не ругает, на судьбу не жалуется. Четверо детей, четверо внучек, семь правнуков, двое праправнуков — дай бог, каждому такого семейного состояния. Словом, спокойно долгожительница готовится перейти в мир иной. Но грустно от того, что понимаешь: как мало, в сущности, человеку надо, и как много ему необходимо прикладывать усилий, чтобы жить.